Страницы Миллбурнского клуба, 5 - Страница 7

по имени изобретателя – радио Попова.

И физик спросил у нас, знаем ли мы, что ещеизобрели русские. И один мальчик поднял руку и сказал, что русские изобрели все.И физик его похвалил за очень хороший ответ, но сказал, что он ожидал какие-токонкретные примеры.

Тогда еще один мальчик поднял руку исказал, что русские изобрели лошадь. И что потом лошадь стали называть по имениее изобретателя – лошадь Пржевальского.

Тут физик сказал, что он имел в видусовсем не то. Он думал, что кто-нибудь из нас вспомнит про Можайского. И физикстал рассказывать, как Можайский наблюдал, как птицы летают. Он не смотрел натех птиц, которые машут крыльями. Он смотрел на тех, которые парят снеподвижными крыльями. И вот он изобрел самолет…

И Глеб сказал мне, что это здорово, чторусские ученые и изобретатели очень наблюдательны. Очень здорово, что братьяЧерепановы обратили внимание на кастрюлю, Попов смотрел на круги на воде, аМожайский наблюдал птиц.

И я сказал, что хорошо было бы спроситьнашего физика, как изобрели электричество. Потому что я подозреваю, что того,кто изобрел электричество, наверное, ударило молнией. И я только боялся, чтоГлеб может на меня обидеться за это.

Но Глеб не обиделся на меня, а засмеялся исказал, что он тоже так думает. И добавил, что тот, кто изобрел электричество,был очень наблюдателен. Потому что, если бы он не был наблюдателен, то он могбы и не заметить, что его ударило молнией. И тогда он ни за что не изобрел быэлектричество.

Коган

Я всегда мечтал о велосипеде. Но мне никтоне собирался его покупать. И я это знал.

Но как-то папа пришел с работы и сказалмаме, что какой-то человек по фамилии Коган, с которым папа работает, продаетвелосипед. И продает его очень дешево.

Мама стала папу расспрашивать, что это заКоган и почему он продает велосипед. И папа сказал, что они с Коганом работаютв одном и том же институте уже много лет. И что это очень хороший человек. Ичто он купил велосипед для своего сына. А потом Коган сидел. (То есть я такпонял, что Коган сидел в тюрьме). И сын его поэтому велосипедом совсем непользовался. А когда Коган перестал сидеть, то сын уже вырос, и велосипед емустал не нужен.

И мама сказала, что теперь все, мол, ясно.А я очень удивился, что маме стало все ясно. Ну, то, что Коган сидел в тюрьме ибыл хорошим человеком – меня этим не удивишь. Я такое уже не в первый разслышу. И к этому я уже давно привык. А вот почему сын Когана не пользовалсявелосипедом, когда сам Коган сидел? Это было совсем не ясно. И в этом я,конечно, очень сильно засомневался. Ну, в том, что велосипед у них где-то тамновехонький стоит.

Но это было не самое главное, что меняудивило. А что меня больше всего удивило, так это то, что Коган почти все времясидел в тюрьме, а мой папа в тюрьме не сидел, но тем не менее они с Коганомработали в одном и том же институте много лет. А каким образом они умудрилисьработать вместе много лет, я в тот момент еще не знал.

Ну что мне было делать? Задавать все этивопросы моим родителям?

На самом деле, они не очень-то любятвсякие такие вопросы, но, с другой стороны, и не скрывают особенно от меняничего. Поэтому мне проще самому обо всем догадываться. Да еще мне не хотелось,чтобы мама напоминала мне, что совсем не обязательно рассказывать кому бы то нибыло, о чем говорят в семье и чтобы я, лучше всего, помалкивал. И я не сталзадавать никаких вопросов.

Я только сказал, что если велосипед совсемновехонький и продается дешево, то, как мне кажется, – и если, конечно, мама спапой не возражают, и если я на улицу на велосипеде выезжать не буду, а будукататься только во дворе и буду отлично учиться и хорошо себя вести и в школе,и вообще везде, – велосипед этот, наверное, надо купить как можно быстрее и,лучше всего, немедленно.

Дальше все было как во сне. Папа с мамойкупить велосипед согласились. Через три дня велосипед уже стоял у нас вкоридоре. И я прямо в коридоре на него уселся. И слезать с него мне нехотелось.

А с Коганом все оказалось абсолютнойправдой. Действительно, он и мой папа работали в одном и том же институте.Коган прямо там же и сидел. То есть, он сидел там же, где он работал. А можетбыть, лучше сказать, что он работал там, где сидел. Но пока он сидел, мой папаего не видел, но знал, что Коган где-то рядом сидит и работает.

А его сын велосипедом не пользовался,потому что и он, и его мама вообще ничего не делали и только ждали, когда ихтоже посадят. И велосипед оказался без единой царапины. Новехонький.

Этюд Крейслера

Когда я беру скрипку в руки, мне всегдахочется пойти в туалет. Но не потому, что мне не нравится играть на скрипке.Мне нравится играть на скрипке. Очень нравится. Ну, то есть моя мама считает,что мне очень нравится играть на скрипке. Она говорит, что это большое,огромное удовольствие.

Ну, на самом-то деле – это большоеудовольствие, когда человек хорошо играет. А у меня пока еще не очень хорошополучается. То есть, конечно, гораздо лучше, чем когда я по пустым струнамсмычком водил. У меня тогда голова начинала кружиться. Меня тошнило, и я дажекак-то в обморок упал. А сейчас уже не так противно получается.

Но почему-то никто не понимает, как людиучатся играть. Когда к нам гости приходят, то каждый раз кто-нибудь из нихобязательно обо мне вспомнит и попросит сыграть на скрипке. Они, наверное,думают, что я им «Цыганские напевы» или «Чардаш» Монти должен сыграть. А я немогу им сыграть «Цыганские напевы» и не могу сыграть «Чардаш». Я могу толькопринести пюпитр, поставить на него ноты и сыграть что-нибудь скучное.

Сейчас, например, я могу им сыграть этюд