Страницы Миллбурнского клуба, 5 - Страница 32

заняться каким-то другим делом, что настоятелю монастыря пришлось соорудитьбамбуковую клетку и сажать туда попугая на время медитации. Поначалу попугайвозмущался, громко протестовал и всячески пытался и в клетку не угодить, и взабавах себе не отказывать. Но он очень любил своего опекуна. К тому же клеткущедро снабжали лакомствами и привлекательными игрушками. И пернатый непоседа вконце концов привык к этому положению вещей. Так и повелось, что в этоммонастыре медитация начиналась с водворения попугая в клетку, и уж только послеэтого звучал гонг.

Увы, прошло сколько-то месяцев, иоснователь монастыря скоропостижно умер. Все ученики и сельчане горькооплакивали его, а попугай и вовсе впал в депрессию.

В столицу послали гонца с печальнымизвестием и с просьбой прислать в осиротевший монастырь нового настоятеля,который смог бы достойно продолжить дело основателя и вести учеников по пути кпросветлению. Однако не просто было найти мудреца, столь же светлого душой, чтои прежний настоятель. Выбор пал на монаха, который хоть и не мог сравниться вдушевных качествах с умершим основателем, но был человеком исполнительным. Емубыло дано одно наставление – во всем неукоснительно следовать порядкам ипримеру своего предшественника.

И вот новый настоятель явился в деревню изаступил на свой пост. Он действительно во всем старался следовать уставу ипривычкам своего предшественника. Конечно же, это включало и обряд сводворением попугая в клетку перед началом медитации. Xотя теперь в этом небыло никакой нужды. Осиротевший попугай был настолько подавлен потерей своегоопекуна, что от его былой резвости и задиристости не осталось и следа: беднягасидел да хохлился и на все смотрел безучастно.

Через некоторое время попугай умер.

Новый настоятель монастыря был озабоченсмертью птицы. Как же он теперь сможет вести учеников по пути к просветлению,если для этого необходима ежедневная медитация, а для начала медитациинеобходим попугай, которого водворяют в клетку? Новый настоятель созвалпослушников и спросил их, откуда в монастыре взялся попугай. И самый молодой изпослушников признался, что когда-то он по мальчишеской глупости подбил камнемптенца попугая. А в тот момент вдали на тропе показался монах, шедший вдеревню, чтобы основать монастырь. Мальчишка устыдился своего поступка и спрятался.Он видел, как монах подобрал птицу и взял ее с собой, чтобы вылечить ивыкормить. И это произвело на мальчишку такое впечатление, что он вскоре сталпослушником в монастыре.

Выслушав его рассказ, новый настоятель соблегчением воскликнул: «Проблема решена. Я выйду на тропу и пойду к деревне. Аты между тем сбей камнем птенца попугая и спрячься».

Игра богов

Могут ли деяния и помыслы богов бытьдоступны разуму смертных? Попытка заглянуть за завесу тайны, отделяющую нашесуществование от их сияющих чертогов, досужие речи о том, что и почему тампроисходит, – не святотатство ли это, не дерзость ли по отношению кнебожителям, не оскорбление ли чувств верующих в них тут, на земле? Поэтомудавайте мы с вами уговоримся, что мое повествование – это не более чем сказка,всего лишь разноцветная погремушка для малышей.

Договорились? Ну вот и ладушки. А теперьначнем.

Боги все вместе создавали этот мир:отделяли небо от земли и сушу от воды, крепили светила к небесным сферам,засевали землю травами и деревьями. Но каждое одушевленное живое существо,плавающее, ползающее, бегающее и летающее в подлунном мире, ведет свой род отпредков, которых создал какой-то один, особый бог. Щука и заяц, орел ичерепаха, мышь и кит – каждое из этих животных было задумано каким-тонебожителем, которому хотелось воплотить в своем создании те качества, которыеименно этому божеству были угодны, которые именно ему казались наиболееполезными.

Когда подлунный мир был еще молод и всеживые существа только-только заселяли его и устанавливали, кто, где и как можетприжиться, то создавшие их боги живо интересовались тем, как на огромнойигровой доске земного пространства все эти одушевленные фишки множились илиисчезали, осваивали огромные территории или же довольствовались узкими нишами.В те времена на пирах небожителей то один, то другой бессмертный, разгоряченныйбрагой, бахвалился успехами своих собственных созданий или подтрунивал наднеудачами существ, скроенных кем-то другим.

Долгое время богу хитроумия и коварства,создателю человека, несладко приходилось в этих спорах. Его мягкотелые,безрогие и мелкозубые творения могли прижиться лишь в тех местах, где был теплыйклимат, много фруктов и съедобных моллюсков, и где можно было укрыться отнепогоды в пещерах. Люди жили малочисленными кланами, с трудом добывали себескудное пропитание и сами часто становились пищей хищников.

«Ты бы им хоть какой-нибудь яд придумал», –пренебрежительно шипел бог, создавший гадюк и скорпионов. «Ни панциря, ни шиповне смог смастерить», – вторил бог дикобразов и черепах. «И что это за глупости– ходить на двух ногах. Ни скорости, ни выносливости», – поддакивал имсоздатель ланей. «А когти да клыки – смотреть не на что!» – фыркали творцыбарсов и медведей. Однако бог хитроумия и коварства только усмехался даприговаривал: «Не яд – самое смертельное оружие, не панцирь и шипы – лучшаязащита, не в быстрых ногах наивысшая скорость, не в когтях и клыках величайшаясила».

Шло время, и хитроумие людей началопомогать им выживать. Они научились обогреваться и защищаться с помощью огня,строить землянки там, где не было пещер, мастерить дротики и ловушки, плести