Страницы Миллбурнского клуба, 5 - Страница 11

умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми исумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными инепоколебимыми в истине, как считали зараженные. Целые селения, целые города инароды заражались и сумасшествовали. Не знали, кого и как судить, не моглисогласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, когооправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собиралисьдруг на друга целыми армиями, но армии уже в походе вдруг начинали сами терзатьсебя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались,кусали и ели друг друга» [1, с.45].

Сегодня мы можем составить длинный списокназваний, под которыми «новые трихины» прокатились и продолжают катиться поземле: анархисты, эсеры, большевики, нацисты, фашисты, хунвейбины, черныепантеры, красные кхмеры, талибы, ХАМАС, Хезболла, Аль-Каида, Боко Харам, ИГИЛ.Все они в какой-то момент, как и предсказывал Достоевский, начинали резать иубивать друг друга. Но тем не менее успели произвести опустошения, которыепревзошли опустошения, принесенные эпидемиями чумы, холеры, желтой лихорадки,малярии, испанки.

Многие мыслители считают, что человеческойдуше одинаково присуща и жажда свободы, и жажда справедливости. Мы не устаемвосхвалять порыв к свободе и склонны забывать, какую высокую цену приходитсяплатить за нее в реальной жизни. Свобода моего ближнего не только облегчает длянего возможность напасть на меня, ограбить, унизить, убить. Она также дает емувозможность превзойти меня во всех жизненных начинаниях, обнаружить моюслабость, ограниченность, бедность ума и чувства, наполнить душу завистливойтоской, от которой я буду искать спасения в равенстве всеобщего рабства.

Именно на страхе миллионов людей передпоследствиями свободы и держится могущество старых и новых «трихинов». Под ихтоталитарной властью неравенство сохраняется, но оно обезличено. Мой ближний,поставленный на высокий пост, занимает его не потому, что он лучше меня, апотому, что господствующая партия или мусульманская улема поставили его туда.Регулярные чистки правящего аппарата, уничтожение верхнего слоя толькоукрепляют рядового человека в преданности режиму.

Другое благо тоталитаризма – он даруетподданным сознание непогрешимости. До тех пор, пока я разделяю догматымарксизма, нацизма, Красного цитатника Мао, Корана, душа моя защищена отмикроба сомнений. Я упиваюсь своей гарантированной правотой во всем, цельностьюкартины мира и готов растерзать всякого, кто посмеет покуситься на нее.

Американцы воображают, будто тоталитаризмрождается там, где группа злых заговорщиков прорывается к власти и подчиняетсебе благонамеренное большинство. Они не замечают, как легко метастазыдеспотизма возникают в их собственной среде в виде всевозможных культов.Харизматический проповедник обращается к своим слушателем с простым призывом:«Отдайте мне свою свободу, подчинитесь моим заповедям и правилам жизни, и явознагражу вас сознанием исключительности и непогрешимости». Именно на этооткликнулись последователи Рона Хаббарда, создавшего учение и Церковьсаентологии; адепты Джима Джонса, увлекшего тысячу своих приверженцев в Гайану,где они отравили себя и своих детей; паства Дэвида Кореша, закончившаясамосожжением в своем лагере в Вэйко (штат Техас). Если подобные массовые добровольныеотказы от личной свободы возможны в стабильной структуре цивилизованногогосударства, мы не должны удивляться тому, что целые народы совершают их послереволюций, разрушивших социальный порядок.

Порыв к свободе порождает революции, какправило, сопровождающиеся кровавыми раздорами, от которых люди ищут спасения усильной государственной власти. В междоусобной послереволюционной борьбеСталин, Муссолини, Гитлер, Ататюрк, Франко, Мао Цзедун, Ким Ир Сен, Кастропродемонстрировали наибольшую силу и вознеслись на вершину абсолютной властинад своей нацией. Но выстраивали свои культы они на том же фундаменте: наотказе миллионов людей от бремени опасной свободы.

Наши мыслители, философы, социологи,аналитики, ученые играют роль дозорных на мачтах государственного корабля,всматривающихся в туман грядущего и в тайны мироздания. Но есть среди них иочень важный отряд тех, чей взор обращен не вперед, а назад. Мы называем ихисториками. И за последние сто лет им удалось необычайно расширить нашипредставления о пути, пройденном человечеством за обозримые пять-шестьтысячелетий. Они открыли для нас дела, обычаи, верования, семейный уклад,военные столкновения «племен минувших», которые не были известны Локку,Монтескье, Адаму Смиту, Жан Жаку Руссо, Гегелю, Марксу, Шпенглеру и другимполитическим философам прошлого.

Картина, открываемая для нас новымипоколениями историков, опровергает убеждение Экклезиаста в том, что «нет ничегонового под солнцем». Повсюду мы видим, как медленно, но неуклонно меняласьжизнь народов, населяющих землю. Почти каждый из них проходил разные стадииовладения силами природы. Сегодня уже с уверенностью можно выделить четыреступени цивилизации, через которые проходит каждый народ: народ-охотник,народ-кочевник и скотовод, народ-земледелец, народ-машиностроитель. (Подробнее см. [2]).

Примечательно, что рудиментарные остаткидаже первых двух ступеней существуют и в наши дни. Охотой и рыболовствомпродолжают жить племена в верховьях Амазонки, на некоторых островах Гвинеи,отдельные группы австралийских аборигенов. Кочевниками-скотоводами осталисьмногие семейные кланы в Монголии, бедуины на Синайском полуострове и в Израиле,