Страницы Миллбурнского клуба, 5 - Страница 29

Тут крики раздались еще ближе, и я разобрал троекратное «ура!». Чутьпошатываясь, я подошел к пологу, отвернул его и уставился в выстроенные передомной спины перевязанных солдат. Из-за строя доносился чей-то слабый голос, норазглядеть его обладателя было нельзя. Именно ему внимали солдаты и – вдругзаметил я – стоявшие поодаль по стойке «смирно» мои сослуживцы. Я двинулся кним, и в этот момент снова раздалось «ура!». Идти оказалось неожиданно далеко,но меня кто-то заметил, раздались булькающие возгласы, и тут же навстречубросились санитары, чья поддержка помогла мне удержаться на ногах. Я с удивлениемозирался по сторонам. Звуки долетали волнами, как будто прорываясь черезкакую-то неплотную стену.

– А вот, ваше превосходительство, нашглавный герой, – вдруг услышал я неожиданно подобострастный голос начальникалазарета. Я повернулся. Совсем рядом стоял низенький пожилой русский генерал,сухощавый и бледный, с прозрачными усталыми глазами, а начальник, находясь отнего на почтительной, но достаточно близкой дистанции, что-то втолковывал ему,указывая на меня скорее даже локтем, нежели рукой. Генерал довольно щурился икивал. Я не скрываясь разглядывал человека, одолевшего лучшую армию мира.Великий полководец оказался круглолиц, с мягкими, совсем невоенными чертаминадбровных дуг и челюстей, чуть одутловат и, мне показалось, рассеян. Скажучестно – никакая физиогномика не помогла бы определить в нем блестящего ихладнокровного тактика, с препараторской точностью распотрошившего королевскиевойска. Обут полководец был в мягкие, не доходившие до колен сапоги, совсем невоенного образца. Мундир сидел на генерале очень посредственно, скажу честно –явственно пузырился на локтях и коленях. И еще – командующий русской армией всевремя слегка улыбался, словно находился в театре, и непроизвольно потиралладони. Что ж, герцог Мальборо тоже был очень немолод в тот пагубный для нашейотчизны день! Невероятно, сегодня чуть ли не годовщина того сражения: как разпочти середина августа. И ведь войска Короля-Солнца тоже считалисьнепобедимыми. Да, вы не поверите, но именно такие мысли крутились в моембарабане.

Дослушав начальника госпиталя, соперниквеликого англичанина бросил несколько слов через плечо, и в протянутой назадполководческой руке немедля оказался какой-то предмет. С неожиданной для еговозраста проворностью генерал переместился по поляне и сразу очутился возлеменя. Еще через несколько мгновений на моей шее висел русский орден. Я сумелвытянуться и щелкнуть каблуками. Командующий похлопал меня по плечу и заспешилдальше. За ним двинулась офицерская свита, которую я поначалу не заметил.Мелькнул белый мундир кого-то из начальников нашей конницы. Солдаты сразупотеряли строй и начали расходиться по фурам и телегам. Было видно, что многимиз них надо срочно делать перевязки. Кто-то сбоку сунул мне флягу с вином. Ясделал несколько глотков, и в голове у меня перестало шуметь. По грудиразливалось судорожное тепло. Я присел на камень и понял, что мне нужно простоежестяное ведро. И срочно.

Я недомогал четыре дня. Это оказалось неопасно – болей совсем не было и ни одна конечность не теряла чувствительности.Скоро я понял, что не умру. Войска стояли на месте, и меня никто не тревожил.Постепенно ко мне возвращались силы и звуки. После выздоровления я подал рапорто поступлении в русскую армию. Начальник лазарета успел мне дать совет, закоторый я ему до сих пор благодарен: «Сделайте так, чтобы вы числились вольнонаемнымврачом, а не штаб-лекарем, иначе будет очень тяжело уходить в отставку, есливам, конечно, этого однажды захочется».

Мой рапорт был принят. Меня взяли нажалованье и определили место в медицинском обозе. Выдали еще одну пару сапог изачем-то инкрустированные ножны без сабли. К тому же, несмотря на все желаниеобратного, меня представили к не самому младшему офицерскому чину и далиудостоверяющую это бумагу, которая, как я потом узнал, была, в лучшем случае,полуофициальна. На мое, естественно, счастье. Познакомили с коллегами. Онивежливо улыбались в сторону. Поздравляли. Удивительно, но первое впечатлениеменя не обмануло – почти все врачи в русском госпитале были немцы или шведы.Кажется, я с кем-то выпивал. Потом долго брел обратно в имперский лагерь, чтобыназавтра собрать вещи и больше уже туда не вернуться: через все эти овраги,засеки, канавы… В низине еще дотлевала деревня – мне сказали, она называетсяКунерсдорф. Точнее, называлась. Вспомнил: надо завтра отправить письмо впосольство и отчитаться о перемене моего положения. И сообщить о битве – все,что я смогу откопать в контуженной памяти. Этого у меня никто не требовал, ноpacta servanda sunt.

Стояла пухлая, чревоугодливая луна. Издальнего болота неизвестная птица упорно водила смычком по одной-единственнойструне. Я был еще достаточно молод.

Конец первой части.

Зиновий Кане – инженер-кораблестроитель,кандидат технических наук в области сверхкрупнотоннажных танкеров для перевозкисырой нефти. В Штатах – с марта 1979 года. Работал в Танкерном департаментекомпании Exxon International во FlorhamPark (NJ), в Техническом отделе по проектированию, строительству иобслуживанию сверхкрупнотоннажных танкеров, а с 1990 года – в группе,управлявшей зафрахтованными судами.

Стихотворения

Восстание души

Восстание души,

Проклятие ума.

Скрывается в глуши

Бездумия чума.

Бесплодная борьба,

Война с самим собой...