Страницы Миллбурнского клуба, 5 - Страница 46

кислой торфяно-подзолистой почве эстонской лесисто-болотистой местности.

Две речки, Вяйке-Эмайыги (VäikeEmajõgi) и Ыхнэ (Õhne jõgi), протяженностью по 80-90 км,текут на север параллельно на расстоянии 4-5 км и впадают в оз. Выртсъярв(Võrtsjärv). Город Тырва (Tõrva) расположен на юге этогомеждуречья, вблизи границы с Латвией. Чтобы атаковать город с запада, надо былодвигаться на северо-запад, потом резко на юг вдоль правого берега Ыхнэ,проделав таким образом крюк протяженностью километров десять.

Участвуй мы с вами в том обходном маневре,хлюпали бы, наверно, где-нибудь под дождем ротной колонной. В роте осталась отсилы треть, и хорошо слышно, о чем говорят ротный и взводные в голове колонны.Наш взводный как раз втолковывал ротному насчет охранения, когда с того берегаиз рощи заработал пулемет. И миномет – жжах! Так мы проморгали немца, безохранения-то! А нашему живот разворотило. Ползком втянул его в свежую воронку,бинтовать не стал...

Маневр в глубине противника выполняетсябыстро, в отрыве от своих тылов. В таких условиях, где ты упал, там и помирай.Где убит, там тебе и лежать вечно. К ночи старшина привезет на новые позиции вещмешки.Твой, оставшийся невостребованным, распатронят. Письма выкинут, табак и едуразберут.

С начала 1944 года в 11-й СД применялиновую наступательную тактику. Похожую на немецкую, но с тем отличием, чтопехоту не экономили. В первый день наступления рвем оборону фронтальнымиатаками пехоты. Пехоту не жалеем. Во второй и последующие дни углубляем прорыв,не задерживаясь на убитых и раненых.

Эта тактика легко читается в увеличенномфрагменте на рис. 3: в первый день всякого наступления подскакивает числопогибших при нулевом количестве пропавших без вести; на второй день вспухаетпик без вести пропавших... Так и лежат эти Б/В не погребенными до тех пор, покаместные жители не озаботятся.

Семь месяцев длилась розыскная перепискажены Каргера с дивизией, полком и госпиталями. Из полка писали, что он былранен и эвакуирован в госпиталь, из госпиталя – что нет, таковой к ним непоступал. На самом деле, как я понимаю, был он оставлен на месте ранения илиброшен где-то на полпути между полем боя и госпиталем, как и десятки егооднополчан. Красноречивы цифры без вести пропавших в эти дни – до 20% от общегочисла погибших 14 сентября и до 11%– 18 сентября.

Заметим, что в 1944 году случались цифрыБ/В и пострашнее –например, 24 ноября этот показатель подскочил до 42% (значок(0) на рис. 3). Но нет ни слова о боях 23-25 ноября у нашего летописца, хотяпри этом погибли несколько полковых и батальонных командиров. Боюсь, здесьслучилась паника а-ля 1941 год: контратака немцев и паническое бегство наших.

В начале мая 1945 года она наконец получилаофициальную бумагу о том, что ее муж пропал без вести 17 сентября 1944 года.Она не верила этой дате. Говорила, что ей хорошо известно, как пропадают безвести. И как пишутся похоронки, она знает. «Найти пропавшего в мясорубкеполгода спустя – чушь!» – это ее слова.

Но с этой даты ей стали выплачиватьсиротскую пенсию на ребенка в размере 180 (дореформенных) рублей в месяц.Ничтожно мало, но все же привесок при тогдашней голодухе. Помню, из скопленнойза несколько лет пенсии она купила платяной шкаф, которому очень радовалась.

Из писем друзей-однополчан Давида его женея выбрал последнее письмо трогательного П. Г. Очкалова. Он былпризван в армию 19-летним в 1943 году, сразу после освобождения от оккупации.Однокашники в училище, они с Давидом оказались также соседями в 163-м полку.Душевный, хоть и не шибко грамотный, он обещал «Димусе» позаботиться о его женеи сыне в случае чего. Некоторое время он считался убитым в бою 14 сентября.Очкалова Домна Ивановна, его мать, получила похоронку. Но оказалось, он жив, вгоспитале. В строй вернулся в январе 1945 года и вскоре погиб.

15.1.45 года. Здравствуйте уважаемая Аня!!!Спешу Вам сообщить, что я жив и благополучно возвратился из Ленинградскогогоспиталя. <…>Пишу Я – друг Вашего мужа, с которым пришлось вместе делитьмногие жизненные вопросы – Очкалов Павел Герасимович.

Анечка! Прежде временно чем я прибыл вчасть сейчас-же стал узнавать о Димуси; но никто точно не мог ответить о судьбеего. Многие говорят что он ранен был после меня. Но увидев Вашу открытку яочень и очень обрадовался. Решил Вам написать письмецо и очень желаю иметь сВами перепись, ибо я много обещал Вашему мужу в качестве Вашей жизни. Янадеюсь, что Вы вполне разбираетесь в моих строках.

Будем иметь перепись, больше узнаем другдруга. Аня не в чем не сомневайтесь. <нрзб> так как я все знаю из словДимуся. Аня пока досвидание. Желаю Вам нийлучших успехов и счастья с Вашимсыном.

Diagnosis brevis

В довоенное время герой этих записок писалсвоим братьям про семейные дела, наставлял в учебе, читал мораль, но никогда не писал о событиях в большом мире. Нислова о политике внешней или внутренней. Он не доверял эмоции письмам, был осторожен сугубой осторожностью многоповидавшего человека. Лишь однажды он вскипел, когда узнал, что один из егобратьев выпивает на работе, как все. «Не будь как все, сторонись толпы, думайсвоей головой, – орал он в письме. – Будь в коллективе, но оставайся самимсобой».

В военных письмах он и подавно нераскрывался. Еда, курево, военный быт– такие темы были под запретом. Можно было хвалиться, но без деталей, военнымиуспехами и выражать уверенность в скором окончании войны. Как мы видели, этимправилам он следовал; почти все свои письма он писал так, как будто онинадиктованы военным цензором.

Нет сомнения, в войну, на фронте дышать емустало легче. Близость смерти сняла все напряженности жизни, кроме элементарных.